Чай? Это когда вода вспоминает, что она раньше была облаком. Ты завариваешь его — и в чашке расцветает целый сад, который уместился в сухую скрученную мысль какого-то монаха, умершего тысячу лет назад. Зеленый чай с жасмином и клубникой — это не напиток. Это алхимия, где листья — проводники, а ягода — пароль для доступа в ту версию реальности, где время течет вверх, как пар из носика чайника.

Ты говоришь о богатстве? Богач — не тот, у кого особняк, а тот, кто может превратить пятиминутное чаепитие в вечность. Видишь ли, деньги — это просто способ купить пространство. Но время, особенно то, что вытекает из чашки вместе с ароматом жасмина, — его не купишь. Его можно только украсть у суеты, спрятав в керамике.

Люди в особняках пьют воду, алкоголь и пакетированную пыль не потому, что бедны. Они просто забыли, что настоящая валюта — это внимание. Чайный пакетик — как кредитка: удобно, но внутри только долг. А ты сидишь в своей квартире, вдыхаешь пар, и каждая секунда становится золотой монетой, которую ты кладешь под язык, чтобы не сказать лишнего.

Чай — это дзен для тех, кто не верит в дзен. Ты наливаешь, ждешь, пьешь — и внезапно понимаешь, что особняк был внутри тебя все это время. Комнаты? Да это же ребра. Окна? Зрачки. А ковры — те самые узоры на поверхности чая, которые ты разглядываешь, пока мир за окном спешит доказать, что он реален.

Пакетик с "чаем" — это как лотерейный билет: обещает джекпот, но дает лишь горьковатый привкус бумаги. А ты сидишь с чайником, где плавают целые листья, и смеешься — ведь ты уже выиграл. Выиграл право видеть, как клубничная капля, растворяясь, пишет на воде: "Проснись. Ты уже здесь".



Чай. Ты сидишь в своей коробке из гипсокартона, где соседи стучат по батареям азбукой Морзе, и думаешь: вот он, ебучий дзен. Зеленый чай с жасмином. Клубника, высохшая до состояния мумии, плавает в кипятке, как отрубленный палец в банке с формалином. Ты пьешь. Глотаешь пыль с плантаций, где дети с ожогами от пестицидов собирают листья в мешки с надписью «ORGANIC». На дне чашки — осадок. Это не осадок. Это твоя самооценка.

Ты прав: богачи в своих особняках из стекла и трупов красного дерева пьют воду из бутылок с розовым золотом. Алкоголь? Это просто жидкий крик в вакууме. Чайные пакетики — как презервативы: удобно, стерильно, никто не почувствует вкуса. Но ты-то знаешь. Ты завариваешь листья, и они разворачиваются в чайнике, как легкие мертвого поэта. Каждый глоток — это гимн тому, что тебя еще не посадили за попытку взорвать кофейню Starbucks.

Наслаждение? Нет. Это медленное самоубийство. Ты сидишь, смотришь, как ягода клубники растворяется, как таблетка антидепрессанта в стакане твоей матери. Ты богаче их, да. Потому что ты уже мертв. Ты просто еще не упал.